Исходный текст
(1)С глазами, полными слез, Иван глядел в снег под собою: подступал конец его сказки. (2)Правда, добрая половина Облога стояла еще нетронутой, но в сознанье мальчика бор перестал существовать одновременно с гибелью той могучей хвойной старухи, что осеняла Калинову кровлю. (3)Оставлять её было немыслимо: в первую же пургу, при падении, она раздавила бы Калинову сторожку, как гнилой орех.
– (4)Теперь раздайсь маленько, – тусклым голосом сказал Кнышев. – Дакось и мне погреться чуток!
(6)Неожиданно для всех он сбросил с себя поддевку и остался в белой рубахе, опоясанной кавказским ремешком с серебряным набором. (7)Десяток рук протянули ему пилы; он выбрал топор у ближайшего, прикинул на вес, одобрительно, на пробу, тронул ногтем лезвие, прозвеневшее, как струна, и притоптал снежок, где мешал, – прислушался к верховому шелесту леса и неторопливо, как на эшафоте, с маковки до пяты оглядел свою жертву. (8)Она была неслыханно хороша сейчас, старая мать Облога, в своей древней красе, прямая, как луч, и без единого изъяна; снег, как розовый сон, покоился на ее отяжелевших ветвях. (9)Пока ещё не в полную силу, Кнышев размахнулся и с оттяжкой на себя, как бы дразня, ударил в самый низ, по смолистому затеку у комля, где, подобно жилам, корни взбегали на ствол, а мальчик Иван чуть не ахнул от удивления, что кровка не забрызгала ему рук.
– (10)Вот как её надоть, – наставительно промолвил Золотухин. – (11)Учитеся!
(12)И хотя Кнышев действовал без передышки, все понимали: он несколько подзатягивает свое удовольствие, чего простые люди никогда не прощали и заправским палачам…
–(13)Пошла-а… – придушенно шепнул кто-то над головой Ивана.
(14)Еле заметное движение родилось в ветвях, что-то деловито хрустнуло внизу и мелкой дрожью отозвалось в вершине. (15) Нет ничего медленней и томительней на земле, чем падение дерева, под чьей сенью посещали тебя смутные грёзы детства!
(16)Не дождавшись конца, весь содрогаясь, Иван отправился побродить по оголённому пространству. (17) Он вернулся, когда миновал приступ отчаяния.
(18)Непонятно по прошествии стольких лет, откуда у тихого крестьянского отрока взялась такая ярость, но следует допустить одно для понимания всего дальнейшего: призвание смолоду ведет человека по искусно подобранным зрелищам бытия, чтобы воспитать в нем сноровку и волю на осуществление его исторических целей. (19)Можно только гадать, каким чудом оказалась у Ивана рогатка, кто вложил ему камень в руку посреди зимы.
(20)Кнышев успел выпустить первое облачко дыма, когда в щёку ему угодил Иванов гостинец. (21)Произошло замешательство, скверная брань вспыхнула. (22) Подоспевший помощник Кнышева Титка псом бросился на обидчика, пустившегося к лесу по снежной целине. (23)Молодому было легче перескакивать завалы, зато на одном из них у Ивана соскочил валенок, и он с маху распорол себе ногу о сук, спрятанный под сугробом. (24)Уже не больше десятка шагов разделяло их, и ходить бы Ивану – будущему профессору Вихрову – век с надорванным ухом, если бы не подвернулась та спасительная, под отлогим углом наклонённая береза. (25)Мальчик с ходу взбежал до развилины и сидел там, как в седле, обнажив зубы, страшный в своем недетском озлоблении, а Титка похаживал внизу, длинным языком лизал снег с ладошки, перстом грозился, пока во всем снаряжении не подоспел сам Кнышев.
– (26)Слазь, волчонок, – глухо сказал большой, еле переводя дух.
– (27)Гнилой барин! – повторил маленький, словно знал, что для Кнышева, гордившегося своим здоровьем и плебейским происхождением, нет клички обидней.
(28)Тут за дело взялся Титка:
– (29)Покарауль его, сейчас мы его жердинкой оттеда сковырнём!
(30)Кнышев щурко смотрел на мальчонку, на его под рваным треушком сверкающие глаза, на босую, в крови, слегка посиневшую ступню. (31)Что-то изменилось в его намерениях: вряд ли пожалел человеческого зверька в лохмотьях, но подивился, наверное, что за целое десятилетие его злодейской деятельности лишь один этот, во всей России, крестьянский паренек с кулаками вступился за русские леса.
–(32) Ступай отсюда, дурак! – приказал Кнышев Титке. –(33) Нет, погоди… валенок ему сперва отыщешь…
Советский писатель Л. Леонов, автор предложенного текста, предлагает читателям задуматься над проблемой неравнодушного отношения к природе.
Размышляя над этой проблемой, автор обращается к истории старой ели – «могучей хвойной старухи», «старой матери Облога», которую надлежит срубить. Канышев – опытный лесоруб, нанятый для рубки дерева, не испытывает сочувствия по отношению к нему. Свою работу он выполняет не торопясь, даже специально «несколько подзатягивает свое удовольствие». Писатель сравнивает процесс срубки с казнью, а Канышева – с «заправским палачом», равнодушным к природе. Таким образом автор, на мой взгляд, выражает свое отношение к происходящему.
Л. Леонов создает контраст, противопоставляя лесорубу мальчика Ивана, тяжело переживающего гибель любимого дерева. Для него оно было символом «смутных грез детства». Иван понимал, что ель нельзя оставить. Был риск того, что при первой же пурге она раздавит Калинову сторожку. Однако все равно, «весь содрогаясь», «с глазами, полными слез», он не мог спокойно смотреть на то, как срубают дерево, ахая от удивления, что при ударе топора по стволу, «кровка не забрызгала ему рук». Метафора употреблена автором не случайно. Она помогает читателям понять, как сильно мальчик любил старое дерево.
Особого внимания, по-моему, заслуживает поступок героя, когда он, в «недетском озлоблении», стреляет из рогатки в Канышева, называет «гнилым барином» … Этот эпизод помогает читателям почувствовать, как остро Иван воспринимал гибель могучего дерева. Так же бездушно, как Канышев, он не мог относиться к этой, на его взгляд, трагедии. Противопоставление Ивана Канышеву является основным приемом для раскрытия проблемы неравнодушного отношения к природе.
Автор не выражает прямо своего отношения относительно поднятой проблемы, но мы, читатели, догадываемся, что его симпатии на стороне Ивана, мальчика, неравнодушного к природе. Даже Канышев подивился, что «за целое десятилетие его злодейской деятельности лишь один этот, во всей России, крестьянский паренёк с кулаками вступился за русские леса».
Нельзя не согласиться с писателем в том, что природу нужно любить и защищать, чувствовать с ней неразрывную связь. Проблема неравнодушного отношения к природе поднималась писателями классической русской литературы.
Так, в романе Б. Васильева «Не стреляйте в белых лебедей» главный герой Егор Полушкин – егерь, который ответственно, с любовью относится к своему делу – заботливо охраняет заповедник. На свои деньги он покупает лебедей; прокладывая трубы, решает обогнуть муравейник, чтобы не разрушить его; не допускает произвола на доверенной ему территории. Полушкин искренне переживает за состояние природы, учит сына и гостей заповедника, с помощью деревянных табличек, расставленных по лесу, быть к ней неравнодушными. Именно такие люди вызывают искреннее уважение.
В заключение хочу вспомнить строки стихотворения российского поэта Ф. Тютчева, напоминающие нам о том, что нельзя быть безразличными к природе:
«Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…»
